Это послание было написано актрисой Фаиной Георгиевной Раневской на третий день после гибели Юрия Гагарина. Две трети двустраничного письма посвящены памяти первого космонавта. Фаина Георгиевна вспоминает о своей встрече с Юрием Алексеевичем, которая состоялась в начале шестидесятых годов в Доме актёра. Он запомнился ей как человек «скромный, даже застенчивый» и «приятный в общении».
Раневская вспоминает, как узнала о первом полёте человека в космос, и делится с подругой Татьяной Тэсс горем: «Вчера мне пришлось играть сцены из «Сомова» – а я только и думала о гибели Гагарина. – была растеряна и несчастна, а вернувшись домой одна пила водку, – такого со мной не было никогда».
«Таня, Вы, конечно в том же состоянии угнетения в каком я пишу сейчас. – Вспомнилось: – со слов Е.П. Пешковой, – она умоляла похоронить Горького на Новодевичьем вместе с сыном, но ей ответили: – «Горький принадлежит миру, а не семье».
Почему же Гагарину не сказали о том, что он принадлежит миру, а не себе и разрешили ему лететь? И тут равнодушие, и тут безразличие, непонимание значения личности его, – первооткрывателя космоса.
Горе и гнев терзают меня, а какой он был прекрасный в общении с ним, скромный даже застенчивый. –
Я обезсмертилась тем, что его обнимала и целовала, а потом видела это в кино.
О том, что человек в космосе мне позвонила Павла Леонтьевна, а я думала, что она шутит. – Я помчалась к ним и мы всей семьей ликовали. –
Вчера мне пришлось играть сцены из «Сомова» – а я только и думала о гибели Гагарина. – была растеряна и несчастна, а вернувшись домой одна пила водку, – такого со мной не было никогда.
Таня, сейчас узнала о кончине Глизер, ужасно, – это, – рак пищевода. –
Несчастный Максим, он это не сможет пережить, он любил ее неистовой силы любовью.
Мне ее ужасно жаль, за что ей такой конец?
И так, мы вступили в Високосный год………
Будьте благополучны»